Притворись нашей мамой. Дочери [Вторая жена Амира. Удальцовы] - Регина Янтарная

уже в курсе моей беды. Не захотел же светиться!

Подъезжаю в дом уже ближе к ночи. Свет горит только на кухне.

Вхожу, стараюсь не шуметь. Зря. Мои не спят все. Едва слышат шаги, выбегают на встречу.

– Папуля! – дочки бросаются, льнут, виснут на мне как обезьянки.

– Я очень устал. Давайте спать, – быстро говорю я, и ухожу от семьи к себе в комнату.

Прямо в одежде падаю на кровать, вжимаюсь лицом в подушку, пахнущую Наташей. Вдыхаю ее аромат.

Всю ночь так и не удается уснуть. Встаю в шесть утра, иду прямиком в дом Марты.

– Ты? – женщина накрывает завтрак для семьи, – присаживайся, позавтракаешь.

– Марта, я по делу.

– Деньги?

Киваю.

– Я верну. Как только устроюсь на новом месте, сразу верну.

– Да, ладно. Можешь год не возвращать. Мы как узнали вчера, тут же скинулись тебе на адвоката хорошего. Вот держи, – худощавая женщина исчезает за дверями комнаты, возвращается с толстым конвертом.

– Сто тысяч.

– Спасибо, – жму загорелую руку.

– Своих не бросаем!

Прячу конверт в кармане куртки, быстро запихиваю в себя завтрак. Кланяюсь по-японски, возвращаюсь домой.

«Мои» уже давно проснулись, сидят на кухне в нервном ожидании.

– Мы уезжаем. Берите самое необходимое. Чтобы к обеду все были готовы!

– Домой? – радостно щебечет Зехра, не до конца понимая значение слова.

– Домой! – со счастливой улыбкой вторит ей Камилла.

– Домой…

– Мы сможем навестить маму, – тут же вспоминает старшая дочь.

– Да, заедем к ней.

Глава 37

Наташа Удальцова

Иду послушно за родителями к машине. Молча сажусь. У меня нет слов. Даже эмоций нет. Я пустая.

– Доченька, – мама гладит меня по руке. – Поговори со мной.

Мне не о чем с ней разговаривать. Они ворвались в мою жизнь, сломали ее и теперь просят меня о чем-то или хуже того, хотят, чтобы я поблагодарила их за спасение?

Как же плохо они меня знают.

В отличие от матери, отец сидит на переднем сидении и не пытается разговаривать со мной, но я слишком хорошо его знаю. От него так и распространяются флюиды – смотрите, какой я крутой мент, нашел дочь, вызволил ее из плена.

– Как вы меня нашли? – выпаливаю я, едва мы входим в номер отеля.

– Алена сказала, что видела тебя в дельфинарии. Я ей не поверила, а

Демид – да. Пробил твою карту, ты воспользовалась ею в магазине. Тогда-то все пазлы сошлись. Осталось только выяснить, кто этот мужчина с тремя детьми. Это не составило большого труда, сейчас же везде видеокамеры, – мама облегчено вздохнула, выговорившись.

– Алё-на, – тяну как мантру, – где она?

– Спит, – мама указывает глазами на одну из дверей, ведущую в смежную комнату.

– Э-э, как хорошо устроилась. Сочи, отдых…

– Ты говоришь глупости, – одергивает меня мать.

– Твоя сестра нарушила миллион правил, чтобы быть здесь. Ради тебя!

– Ради меня? – нервно встаю с дивана, на который успела упасть.

– Не надо! – мама не успевает меня остановить. Размашистым шагом иду к комнате, врываюсь в ее утробу. Здесь темно.

К своему удивлению, слышу не только сопение сестренки, но и мужской храп. Включаю свет. Парня, спящего на диване, я не узнаю. Бросаю злой взгляд на блондинку, спящую на небольшой кровати. Хватаю подушку с кресла, бросаю в сестру.

– Просыпайся!

– Что?.. – первым вскакивает с дивана огромный парень.

На секунду теряюсь, отхожу в сторону на пару шагов.

– Алена, блин! – полусонная сестренка сидит на кровати, не моргая глядит на меня.

– Наташенька, всё-таки это была ты.

– Ты зачем меня сдала?

– Я? Я ничего такого не делала. Я тебя нашла, – хрупкая блондинка легко выбирается из-под одеяла, бежит ко мне. Пытается меня обнять, но я не даюсь.

– Ты поправилась! – щебечет она, стараясь не замечать моего холодного отношения к ней.

– Тебя это не касается! – грубо отвечаю ей.

– Наташа?.. – в огромных голубых глазах стоят огромные слезы. – Я же хотела как лучше.

– Кто ты такая, чтобы хотеть чего-то для меня?

– Что?.. – Алена не находит слов, чтобы ответить мне.

– Правильно. Никто…

В комнате виснет напряженная тишина.

Папин хриплый голос врывается как ураган.

– Так. Прекратили обе. Алена, возвращайся в кровать. Наташа, иди к себе в комнату!

Разворачиваюсь, выхожу из комнаты с гордо поднятой головой, бросаю гневный взгляд на Демида:

– Ты тоже мне никто.

– Наташа! – мамин голос как сирена врывается в мой мозг и немного приводит меня в чувства. – Что это было? Извинись перед отцом!

– Мой отец умер много лет назад. А ты, – указываю пальцем на мать, – до сих пор живешь на его деньги и делаешь вид, что все нормально, а ты у нас такая правильная, добродетельная!

Глаза матери блестят от слез.

– Извинись, – требует Демид, хватая меня за руки.

– А-а! – ору сиреной.

– Прекрати! – бессильно шипит отчим, убирая от меня мощные руки.

– Мент! Ты сломал мне жизнь! Ты выставил меня предательницей в глазах Камиллы, Лили, близняшек. Они же меня никогда не простят! Как мне жить дальше? Об этом ты подумал? Нет! Вы же привыкли думать лишь о себе и своем благополучии.

– Я не понимаю, что происходит… – мать отходит от меня, падает безвольной куклой в кресло. – Демид, объясни… – ее голос глохнет совсем, теряется в рыданиях.

– Золотой, я сам не знаю, что произошло. Будто кто-то подменил нам дочь…

– Влюбилась она! – громкий крик Алёны пробивает мою броню и всхлипывающую тишину комнаты.

– Что? – недоумевает мама. – Он же старик. Ему лет тридцать. У него три дочери. Он бедный и не интеллигентный. Он не пара моей дочери!

– Да? Откуда ты можешь знать, кто мне пара, а кто нет? – огрызаюсь на мать. – Когда он приносил тебе все эти годы мою долю, он был для тебя хорошим. А теперь стал плохим? – строю гримасу.

– Не кривляйся, – цедит Алена, – ты с мамой разговариваешь.

– Заметь, со своей мамой! – цепляю сестренку за больное место.

– Она и моя мама! – Аленка подходит, садится на ручку кресла рядом с мамой. Гладит ее по руке. – Мам, она сейчас влюбленная дура в аффекте, не обращай на нее внимания.

– Как?..

– Я правильно понял, что ты отказываешься писать заявление на Чанышева Амира? – интересуется безэмоционально Демид.

– Правильно! Меня никто не похищал. Мы познакомились рядом с училищем. Он пригласил меня в Сочи, я согласилась. На этом всё!

– Понятно. Завтра у следователя повторишь эти слова письменно.

– Хорошо. Я свободна, гражданин начальник?

– Иди отсюда, – отчим указывает мне на одну из дверей в свободную комнату. Ухожу. В одежде падаю на кровать. Горько рыдаю в подушку до самого утра.

Всю ночь «мои» сидят за дверью, что-то обсуждают.